Если обратиться к перечню населенных пунктов Кинельского района, в сельском поселении Малая Малышевка среди других сел можно отыскать поселок Карповка. На спутниковой карте эта деревушка все еще значится, да и местные жители нет-нет и упоминают в разговоре то карповскую дорогу, то карповские колодцы, а то и карповских телятниц. Но вот пройти по карповской улице уже не получится. Поселка нет больше 30 лет. Место, где стояла деревня, обозначено лишь поселковым кладбищем, затерявшимся среди разросшихся деревьев и кустарников. Воссоздать образ деревни помогли бывшие жители Карповки, в разные годы покинувшие этот поселок.
30-40-е годы…
«Я там родилась, — вспоминает Валентина Михайловна Абизяева, коренная карповская жительница. —Мои первые воспоминания, как отца на фронт забирали. Мы остались у мамы трое погодков от пяти до семи лет: я, брат и сестра. До войны у нашей семьи большой дом был. Отец за порог, а дом отобрали. На нужды фронта. Взамен дали мазанку с худой крышей, козу — все-таки нас у мамы мал мала меньше — и ведро капусты. Коза тут же сдохла, капуста прокисла. Как потом жили, никому не ведомо. И похожую историю можно было в те военные годы найти в каждом карповском дворе.» Поселок Карповка в 30-40 годы прошлого века представлял собой всего одну улицу. Деревня располагалась в километре от ташкентской железнодорожной ветки между селами Грачевка и Александровка. По спискам тех лет — 36 дворов, на момент начала войны — почти сотня жителей включая детей. А когда мужики ушли на фронт, Карповку остались держать женщины и дети. «Тогда детский возраст был не в счет — поясняет Валентина Михайловна. — Я и в колхозе работала, и на железной дороге трудилась. Еще до войны в соседнем селе Грачевка организовали колхоз «Победа». В Карповке было колхозное отделение: держали свиней, бычков на откорм. Сажали и зерновые, и подсолнечник, и даже бахчи. Тракторов, как сейчас, не было, лошадей тоже в достатке не давали. Война. Все, что вырастили, таскали на своем горбу за 4 километра в центральную усадьбу колхоза бабы. Домашним бытом дети и древние старухи занимались.» Самой холодной в Карповке всем запомнилась зима 1941 года. Морозы стояли лютые, а топить было нечем. Мужиков нет, лес валить и дрова запасать некому. Женщины на колхозных работах, на железнодорожных путях сутками пропадали. В ту зиму топились соломой, а еще сухими подсолнухами, что на поле остались с осени. Спали одетыми, и в школу одетыми ходили, но по одному. Валенки в семье на всех детей, как правило, были одни, поэтому зимой учились по очереди. Тогда в Карповке до 3-го класса школа была. Ее и школой трудно было назвать. Так, избенка под соломенной крышей. И класс на всех учеников был один, и учительница тоже одна. А пришла весна — вернулись к торфодобыче. «Бывало, на болоте место посуше найдешь, пласт земли снимешь, а потом торф (перегной) пластами вынимаешь, раскладываешь, чтобы подсох. — рассказывает Валентина Михайловна Абизяева. — Летом попроще было. Грибы да ягоды собирали. Опята прямо перед домом росли. Карповка у нас красивой деревней была. Зелено кругом. Домишки неказистые, деревянные, с земляными полами, под соломенными крышами в одну улицу. А все глаз радовался, когда весенняя зелень просыпалась.» Садов в Карповке до 60-х годов не было. Еще один местный житель,Владимир Иванович Родионов, вспоминает, что налог даже с яблоневых деревьев в ту пору брали. Поэтому сажать деревья никто не хотел, даже старые вырубали, чтобы не платить. «Ведь яблонька год родит, а два погодит, — сетует сельчанин, —а налог платить нужно было каждый год. Правда, порой шли на хитрость, сажали в посадках — среди кленов, осин и берез прятали фруктовые деревья. А потом украдкой собирали урожай. Помню, один случай был. Когда мне было лет 5-6, заехал к нам в поселок казах верхом на верблюде. Вот это потеха была. А привез он яблоки на продажу. Только какой тут спрос. В колхозе денег не платили. Вся деревня голытьба голытьбой. А яблок-то ребятне охота. Вот и меняли ведро дикой смородины или ежевики на пару яблок. Лакомство было, дефицит». Семья Владимира Ивановича Родионова уехала из Карповки в числе первых, еще в 50-х годах. С собой и дом забрали. Отстроили его уже в городе Кинель. Однако еще долгие годы юный Володя Родионов ездил к бабушке в Карповку на каникулы и в отпуск. Не отпускали родные края.
60-70-е годы…
За карповского замуж Александра Николаевна Солуянова вышла в 1965 году. Познакомились в Грачевке, на колхозных работах, куда она, молодой бухгалтер, приехала по распределению. После свадьбы отправились жить в Карповку. «Тихий зеленый уголок» — так характеризует деревню Александра Николаевна. «Мне посчастливилось попасть в Карповку в период ее расцвета и с грустью наблюдать распад деревни. В 60-70-е годы Карповка была в почете у колхоза «Победа». Здесь была ферма по откорму крупного рогатого скота. В 1967 году колхоз «Победа» стал совхозом «Грачевский», а в Карповке по-прежнему оставалось его 1-ое отделение. Председателем был Гомзов Иван Васильевич. Все жители поселка работали в совхозе — мужчины в поле, женщины на току и на откорме скота. Бригада карповских телятниц работала так, как никто уже сейчас не работает. Меркулова, Жаринова, Михеева, Осянина и бригадир Солуянова — все эти женщины коренные карповские, на этих фамилиях вся деревня строилась. Эти женщины своим непосильным трудом держали все карповское отделение. Вот представьте, — зима, морозы лютые, а скотину кормить надо. Силосную яму ломом открывали, пластами нарубали силос и на лошадях возили. Это сейчас все трактор делает, а тогда — женские руки. Помню, главный зоотехник Алексей Дмитриевич Агалаков приехал на ферму и все дивился. Говорил, что памятник при жизни этим женщинам ставить нужно. А людям не памятники нужны были, а простые человеческие условия: чтоб поселок жил, чтоб дети учились, чтоб работа была. Жили люди в Карповке одной семьей. Народу ведь немного было — все свои. Если праздник — то единый стол, если работа — одной бригадой. Очень запомнилось, как Пасху отмечали. Еще с вечера все сговаривались, в какое время утром пойдут на кладбище. Женщины неподъемные сумки нагружали с пирогами, куличами, яйцами, соленьями и вареньями. И толпой шли. Стол прямо на кладбище накрывали — один на всю деревню. Тут и поминали, и праздновали. Не пьянствовали, а именно радовались светлому дню. Дети угощений на весь год наедались — жили ведь всегда скромно. Только на праздники хозяйки старались изловчиться, да приберечь для «красного дня» лакомый кусочек. Дети работать с малолетства начинали, так что пойти в школу было в радость детворе. Летом на велосипедах, пешком ходили. Зимой на санях трактором ребятню отправляли. Учились в Грачевке. Ох, и красиво было в деревне. Лес, это край Бузулукского бора всего в 3-х километрах от поселка, речка. Улица одна была, но широкая-широкая и вся зеленая летом, как будто специально засеянная под газон. Оттого и заборов не было — с улицы и сразу в дом, запоров не было, все было общее. Сады в это время начали сажать: и яблоки, и смородину всякую, и малину. В огородах много бахчей. Машин не было, все ребятишки поперек улицы играли. Колодцы стояли перед домами: из них и воду брали, и молоко хранили. Холодильников-то не было. Подоят корову — скотины в каждом дворе много было, — нальют в бидон и в колодец опускают на веревке. Студеная вода вместо холодильника была. А погреба по весне снегом набивали — тот же холодильник делали. Одну сторону набьют — на другой проход оставляли, чтобы съестные припасы спускать. Вот так все лето снег под землей и таял потихоньку. Помню, ни одного холодильника в Карповке так и не появилось. Магазинов тоже не было: жили натуральным хозяйством, что растили сами, тем и питались—. В 60-е годы, по рассказам местных жителей, центральное отделение совхоза планировали строить в Карповке: есть где выпасать скот, железнодорожная ветка рядом. Проект уже создали: контора, школа, детский сад, больница — все планировалось построить в Карповке. Но успели возвести лишь два двухквартирных дома и телятник на 500 голов КРС.«С этим временем нашу семью связывали и большие надежды, и великое горе, — вспоминает Александра Николаевна Солуянова. — Мы с мужем тогда очень радовались — дочка у нас, первенец, народилась, и поселок строиться начал. А в 10 месяцев доченька скоропостижно умерла. У нас горе. Но даже тогда муж сказал, что в Карповке хоронить будем, ведь жить здесь, и еще детей рожать тоже здесь. Много семей свои планы связывали с развитием поселка. Но в марте 1971 года наше отделение вдруг присоединили к совхозу «Комсомолец». И все строительство остановилось. Вот с того времени Карповка и стала редеть. А в 1983 году телятник закрыли и скот перегнали в Грачевку. Жить стало тяжелее: мужчины еще ходили в колхоз «Грачевский» в поле работать, а женщины без работы остались. Подросшие дети уже не надеялись на перемены в родной Карповке и не оставались в поселке. Да и родители, которые хотели для своих детей лучшей доли, переезжали в соседние села, в город Кинель. Разбирали и увозили дома, кто-то и вовсе все бросал. Так, осенью 1985 года в Карповке остались зимовать на всю деревню всего три бабушки. В то время уже и свет отключили. Еле зиму пережили: заносы, дети с трудом добирались, продукты привозили. А потому летом первым же делом всех из Карповки забрали доживать старость вдали от дома. В конце 80-х годов поселок на короткое время превратился в дачный. Коренные карповские жители по привычке все еще продолжали приезжать и сажать огороды. Но точку в истории Карповки поставил пожар. В середине 90-х загорелся сушняк на полях, и огонь в поселок пришел. Тогда остатки домов и сгорели. И Карповку как будто с лица земли стерло. Осталось одно кладбище, куда редкий раз все еще наезжают родственники карповских. Там сейчас, не поверите, и признаков села нет — лес. Всякий раз, когда приезжаю на кладбище к доченьке, к семье мужней на могилки, сердце в комок сжимается. Все-таки здесь прошли лучшие годы, душа прикипела. А теперь ничего нет, даже память человеческая уже стирается. Грустно».
Елена ГРОШЕВА.
Фото из архива В.М. Абизяевой.