Когда слушаешь рассказ Михаила Анисимовича Акутина о его военном детстве, вспоминаются строчки известной в своё время песни: «Кругом война, а этот маленький… Над ним смеялись все врачи — Куда такой годится маленький, ну, разве только в трубачи?..»

В 44-м году Миша Акутин тоже удивлял врачей: такой щупленький, а хочет моряком стать, просится в школу юнг, что открыта была в годы войны на одном из Соловецких островов. Наконец решили: «Да ладно, пусть идёт. Там откормят. Вырастет».

Соловки

В военкомат, что находился в Пролетарском районе города Куйбышева, Миша до этого ходил уже не раз — просился добровольцем на фронт, но его, 16-летнего, не брали. Он уговаривал, объяснял, что его старший брат — авиационный техник — на войне, сестра — тоже спасает раненых в одном из фронтовых госпиталей. Не может он в тылу отсиживаться! Но военком был непреклонен.

А тут повезло — станет он после школы юнг военным моряком и будет бить фашистов на море. Но свой военный подвиг — как тот маленький трубач — Миша Акутин не успел совершить — война закончилась. Но этот год, проведенный в Соловецкой школе юнг, запомнился ему на всю жизнь. Городской мальчишка, он тогда впервые увидел море и навсегда влюбился в него. «Сначала в военном эшелоне мы доехали до Архангельска, — вспоминает Михаил Анисимович. — Там посадили на пароход — и на Соловки. В школе юнг нас обучали морскому делу. А еще разделили на группы, и каждая — по какой-то специальности. Я был в группе, где готовили торпедных электриков. Наша группа жила в Соловецком монастыре. В келье — кровати двухъярусные, по четыре человека жили. Двери — толстенные, общаться с миром можно было, не открывая их, а через небольшое оконце в ней, которое тоже закрывалось.

В школе была военная дисциплина. За самоволку — 10 суток гауптвахты. Но я — дисциплинированный, никогда не убегал. Физически нас укрепляли как следует: каждое утро — зарядка на улице с обнаженным торсом даже зимой; «прогулки» на шестивёсельной шлюпке — это было самым трудным для меня, особенно поначалу.

По очереди дежурили в столовой бочковыми. Почему так назывались? Потому что в ней стояли два деревянных стола на 20 человек каждый. Вот дежурный ставил на край стола бачок с едой и раскладывал её по тарелкам. Юнги поели и ушли, а бочковой оставался посуду мыть.

Практику мы проходили на торпедных катерах. Всё было как по-настоящему. Мы, мальчишки, и волновались, и важничали. Каждый чувствовал себя бывалым морским волком.

Были у нас и обычные мальчишеские радости — купание и рыбалка. Посреди монастырской усадьбы было озеро с самым что ни на есть подходящим для тех мест названием — Святое. Вот в нем мы и плескались, когда тепло. Но таких дней было совсем мало».

Балтика

После школы юнг Михаил Акутин попал на Балтийский флот, служил торпедистом на корабле «Лидер Минск». Был тот корабль внушительных размеров — 120 метров в длину, да и возраст у него тоже был солидный. Служить на нём было интересно и полезно — хороший опыт получил Михаил. Это здорово пригодилось ему на эсминце «Выразительный», куда перевели его через год. Эсминец этот был новым, спустя положенный срок отправили его на гарантийный ремонт в Ленинград. Здесь Михаил без отрыва от службы окончил 9-й класс школы рабочей молодежи. 10-й не успел — вышел приказ адмирала флота Н. Г. Кузнецова о демобилизации.

Куйбышев

Отслужив шесть с половиной лет, вернулся в Куйбышев. В своей родной школе № 75 окончил 10-й класс, получил аттестат зрелости и решил в институт поступать. «Пришёл я в Куйбышевский индустриальный институт, — вспоминает Михаил Анисимович. — Читаю — нефтяной факультет, стипендия 395 рублей. А у матери пенсия — 120 рублей. Жили мы вдвоем с ней, у брата с сестрой — свои семьи, свои заботы. Рассчитывать не на кого. Надо как-то устраиваться в этой гражданской жизни. Ну, думаю, мой это институт. Подал документы, пошел в партком на учет становиться — я еще на флоте в партию вступил. Парторг расспросил меня, кто я, где служил, и говорит: «Учись. Мы тебя поддержим. Трудно будет — приходи». Сдал на тройки, поступил — помог парторг».

Чубовка

«Институт окончил. Получил специальность инженера по эксплуатации нефтяных и газовых месторождений. Направили в НГДУ «Жигулевскнефть», — рассказывает Михаил Анисимович. —  Работал в Зольном начальником цеха. Зарплата — 1400 рублей плюс премии. Понял, что смогу и свою семью обеспечить. Женился. Когда в Алакаевке нефть нашли, меня туда перевели. Заведовал нефтепромыслом. Окончательно обосновался в Чубовке.

Работа нефтяника — хлопотная, нервная, ответственная. Когда становилось невмоготу, надевал свою верную помощницу — тельняшку, которую еще с флотских времен берёг. И всё как-то вставало на свои места. У неё ведь — особая сила. Она и душу согреет, и укрепит. Так было, так есть и, уверен, так будет».

Татьяна ПАХОМОВА.

Фото Е.Мусогутова и из архива М.А. Акутина.