Анну Трофимовну Петрову в Богдановке все знают как великую труженицу. Всю жизнь она проработала в местном колхозе телятницей. Ее стаж работы превышает 40 лет. Она ветеран труда. Сегодня Анне Трофимовне уже 81 год, но она по-прежнему не знает покоя: сама обрабатывает огород, работает по дому, помогает детям.

На подворье Анны Трофимовны — чистота и порядок: крепкие постройки, аккуратный дом, огород поражает своей чернотой: все вскопано, нигде нет ни соринки. Лишь вдоль тропинки астры и циннии красуются, да на одной грядке картофель зеленеет. «Пораньше выкопала лук, вот решила посадить картошку, — объясняет хозяйка. — Думала, ничего не получится. Так, нет — вот уже цветет. В октябре, наверное, надо будет копать. Посмотрим, какой урожай получится». 

Свой девятый десяток Анна Трофимовна встречает в кругу большой семьи. У нее четверо детей, пятеро внуков и уже три правнука. Семья младшей дочери Ларисы живет поблизости. Однако на поруки молодого поколения женщина не торопится: пока есть силы и здоровье позволяет, по хозяйству справляется сама. Ей довелось повидать и войну, и голод, и бедность, и горе — и всегда преодолеть трудности помогали трудолюбие и незлобивый характер.

Раскулачили

«81 год мне сейчас — сказать страшно. Что было в жизни, всего и не перескажешь, хоть книгу пиши. Ничего не забывается. Помнится и то, что старшие рассказывали. Я родом из Шенталинского района. Нас в семье было пятеро детей, я — самая младшая. Старшие все трудились, потому хозяйство стояло крепко на ногах: своя лошадь, скотины полный двор, сарай хороший. Отец Трофим Михайлович был умный, хозяйственный мужик. Когда колхозы собирали, его даже председателем хотели поставить. Он отказался. За это его колхозный актив решил раскулачить. У нас перед этим случился пожар, многое сгорело, а что осталось, активисты забрали. И смех и грех — даже одежду прихватили. Были овцы. Родители их спрятали. Спустили в погреб, снегом завалили и каток для детей сделали. Они там целый день катались, веселились. Приходил друг старшего брата Павла, он все это видел. Вечером пришел домой и объяснил родителям, как надо делать каток. К нам на другой день пришли, каток сломали и забрали овец. Еще перину прятали: в погреб спустили и землей засыпали. Потом взялись вытаскивать, а там — одна труха: всё мыши погрызли. Мы остались без ничего. И тогда старшие братья и сестры пошли в колхоз. Работали хорошо. Им даже хлеб давали. Ничего — выжили потихоньку».

И на фронте, и в тылу

«Когда война началась, мне было шесть лет. Это такая беда была. Мы хлеба не видели. Весной в огороде гнилой картошки соберем, из неё мама лепешки испечет. И это ели. Нас спасал лес — какая съедобная трава вырастет, все съедали. Борщовник собирали. Утром принесешь охапку, старшие сварят похлебку на обед.  На ужин опять несешь траву.

Братья воевали на фронте. Перед войной старший брат Павел вместе с сестрой строил в Чапаевске военный завод. Оттуда его забрали в армию. Попал на войну. В 1943 году вернулся с фронта домой: у него нога не двигалась, на руках не доставало пальцев, все лицо было в шрамах. То и дело впадал в беспамятство, начинал кричать, будто стреляет, окошко разбил. Потом его на самолете в Куйбышев увезли лечить. Он выздоровел, работал заведующим райпо.

Второго брата Луку на фронт забрали в 1942 году. Он всю войну прошел, дошел до Германии, потом еще служил — в общем семь лет у него получилось. И ни разу он не был ни ранен, ни контужен. Его будто все пули и снаряды обходили стороной. Он говорил: «Вокруг было, как ураган из пуль, снарядов и бомб. Как выжил? И сам не знаю».

Старшие сестры Ксения и Екатерина во время войны ходили рыть окопы. А я по дому хозяйничала. В 1944 году пошла в школу. Сейчас кому расскажешь, во что мы были одеты, никто не поверит. Лапти и те были дырявые. Весной чуть снег сойдет, ходили босиком. Помню, весной с подругой идем из школы, обе босиком, прыгаем с проталины на проталину. Она заболела и умерла. У нас на ногах и руках цыпки и болячки не проходили. На речку пойдем, травы нарвем и трем ноги, аж до крови — так мыли. А они, как были черные, такими и оставались».

Ни минуты покоя

«Раньше очень дружно жили. Картошку сажали. Скотину держали. В колхозе хлеб выращивали, всем хватало. Пряли, ткали, вязали — сами себя обеспечивали. Конечно, работали не покладая рук. Чтобы одежду сшить, сколько нужно было сделать. Коноплю посеять, убрать, в снопы связать. Потом их в воде отмачивали, мяли на специальном станке. В большой ступе сразу несколько женщин толкли коноплю, пока мягкая не станет. Гребнем чесали и нитки наматывали. Эти мотки ставили в печку и в речке мыли. Работы было столько — курочке не склевать.

Я еще в школе училась, мы ниток цветных купили. Вот прошу маму Матрену Григорьевну соткать полотно в клеточку. А она тогда уже не видела. Она говорит, сколько ниток белых надо брать, сколько красных, сколько черных, а я тку. Вместе соткали полотно. Из него сестра сшила мне платье. Я его на Троицу надела. Смотрю на подружек, ни у кого такого платья нет. Про себя думаю: у меня самый красивый наряд.

Вязать когда начала, я уже и не помню. Салфетки, рушники, скатерти, покрывала, кружева всякие — что только ни вязали. Приданое себе сама готовила. Даже сундук сама купила. Приданое начинали готовить с малых лет. Одних полотенец надо было вышить штук 20-30. Их потом дарили родне жениха».

Свела судьба

«Это, наверное, судьба была. Бог, наверное, так велел. У меня были и другие ухажеры. А тут своего Осипыча встретила, — смеется женщина, вспоминая своего мужа Василия Осиповича. – После свадьбы мы с ним стали жить в соседнем селе Салейкино. Там и дом был, и сарай крепкий. И склад был, и ворота хорошие поставили. Я работала на ферме свинаркой. Все хорошо было. А тут муж заболел. Сколько ни лечились, ничего не помогало. Один доктор посоветовал сменить место. А у нас тогда уже было четверо детей. Младшей всего три месяца. Я плакала. Страшно было. Не поехать — буду переживать, а вдруг что с ним случится? Решила: была не была, поеду. Все, что можно было, загрузили на две машины, и в путь. В кабине сижу с ребенком, плачу: куда едем, кто нас где ждет, кому мы нужны?

Вначале мы поехали в совхоз в Алексеевском районе. Мужу там не понравилось. Сюда, в Богдановку, приехали. И эти места ему были не по душе. Опять хотел куда-нибудь переехать. Тут уж я не выдержала: «Как хочешь, куда хочешь иди, но я больше никуда не поеду». Так и остались. Мне тоже тут не нравилось: все в родную деревню тянуло».

Семья Петровых в Богдановку приехала в 1978 году. Анна Трофимовна с первых дней стала работать телятницей, а муж ее Василий Осипович сел на трактор. Но из-за болезни вскоре его перевели в киномеханики. В Богдановке же супруги отметили золотую свадьбу. На это торжество съехалось больше 60 человек родственников и знакомых. Сегодня Василия Осиповича уже нет в живых. Анна Трофимовна бережно хранит память о нем.

На работе и дома была мамой

На ферме колхоза имени Шевченко Анну Трофимовну сразу же поставили на самых маленьких телят. Иной раз поголовье телят в ясельках превышало 50 голов, но женщина с ними справлялась одна. Каждого знала в лицо, за каждым ухаживала, как за маленьким ребенком. «Целыми днями в телятнике пропадала. Ночью в три часа встану, корову свою подою и бегу на работу. До прихода доярки чистила навоз, лекарства больным телятам давала, чаем поила. А как дойка пройдет, поила молоком. На дню по три раза ходила на ферму. Вечером, пока всех напоишь, накормишь, навоз почистишь, уже восемь часов», — вспоминает женщина.

Круговорот дел продолжался дома. Хозяйство, подворье, четверо детей — на все Анна Трофимовна находила время. Напоследок оставались стирка и глажка: ночью, когда уже все спали, женщина готовила детям одежду для школы. «Раньше дети носили школьные формы. На воротники платьев пришивали белые манжеты, — вспоминает Анна Трофимовна. — Ночью постирала подворотнички с платья дочки, погладила и пришила. Утром я уже собралась на работу. За мной дочка бежит и плачет: «Мамка! Как мне в школу теперь идти?» Смотрю, оказывается, я манжеты пришила с изнаночной стороны воротника. Вот так и жили: я наготовлю все, постираю и бегу на работу. А муж всех определял, кому в школу, кому куда.

Дети мне сильно помогали. После школы приходили ко мне на ферму, и навоз чистили, и корм давали. А потом еще по дому работали. Старший Дима любил готовить. Я с работы вернусь, он меня не впускает на кухню. «Подождите, еще не все готово». Потом все вместе садимся за стол, он выставляет и первое, и второе, и третье блюда. А второй Слава всегда работал на улице. Старшая дочь Валентина нянчила младшую Ларису».

Мы еще долго беседовали с Анной Трофимовной. Она свои истории рассказывала, все равно что пела: ее голос становился то тихим, таинственным, то надтреснуто скрипучим. А прощаясь, напутствовала: «Меня часто спрашивают, как жить? Я отвечаю: по-человечески. По-другому никак. Куда Бог поведет, туда и идти».

Татьяна ДАВЫДОВА.

Фото Е. Мусогутова.