Гражданская и военная специальности Василия Комарова — водитель. Сейчас он водит школьный автобус, ранее управлял сельскохозяйственной техникой в колхозе имени Калягина, а начинал в кабине БТР, выполняя интернациональный долг на территории республики Афганистан.
Василий Борисович родом из Оренбургской области. Окончил восемь классов в школе села Моторино, переехал в Кинель. Учился в самарском железнодорожном техникуме. Перед армией проходил подготовку в ДОСААФ, получил военную специальность водителя бронетранспортеров.
«В апреле 1986 года меня призвали в ряды вооруженных сил, – говорит Василий Борисович, – отправили в Орджоникидзе, ныне Грозный, где четыре месяца провел в «учебке». Время было мирным, местные жители запомнились доброжелательными, отзывчивыми. Мы оттачивали мастерство управления БТР. Готовили нас усиленно: и в технической части, и в плане вождения – обучили управлять машинами в условиях гор. В рамках физической подготовки заставляли проходить что-то вроде «тропы разведчика», хотя нам, водителям, это казалось лишним. Что нас ждало впереди, мы не догадывались».
Во время прохождения комиссии Василий обратил внимание на пометку в документах о годности в «команду 20-А». Такие подразделения готовили для прохождения военной службы в Афганистане. Он узнал об этом, когда их привезли в Грозный, собрали в клубе и объявили о грядущей отправке.
Самолетом из военной части в Кабул будущих воинов-интернационалистов доставили одной из августовских ночей: «К самой отправке отнесся очень просто, как к обыденности, никаких особенных эмоций не испытывал. Но через два-три месяца буквально «завыл» по дому. И дело не в опасных условиях службы – соскучился. К опасности и риску для жизни быстро привыкаешь. Помню даже, когда первый раз попал под обстрел, то встал как вкопанный и остался стоять, пока командир меня по коленкам не ударил, чтобы я упал. Понял тогда, что по нам стреляют.
После уже всё пошло по накатанной, о страхе не думали. Думать ближе к «дембелю» стали. Как нам говорили: погибают чаще на первом году службы – по бесшабашности и на последнем – по самоуверенности. И, по правде сказать, погибнуть там было легко, сам видел, и не раз. Слышишь звук летящей мины, и где она упадет – никто не знает, лежишь и ждешь. Доносится взрыв – далековато. Постоянно случались обстрелы, чаще ночные. Регулярно ходили в рейды, охраняли силами своего взвода колонны. В рейд на БТР едут пулеметчик, десант и я – водитель. Там везде стреляют. Один раз вернулись домой, на точку, вылезаем из люка, и тут над нами очередь, аж пыль в глаза пошла от пуль, попавших в ближайшую стену. Весь рейд прошли, а на своем блокпосту чуть не пристрелили. Наш блокпост находился под Кабулом, и основная наша функция заключалась в охране аэродрома. Служил в общей сложности два года и три месяца, из них два года в Афганистане. Мой БТР многое повидал, но в итоге остался невредимым.
После уже всё пошло по накатанной, о страхе не думали. Думать ближе к «дембелю» стали. Как нам говорили: погибают чаще на первом году службы – по бесшабашности и на последнем – по самоуверенности. И, по правде сказать, погибнуть там было легко, сам видел, и не раз. Слышишь звук летящей мины, и где она упадет – никто не знает, лежишь и ждешь. Доносится взрыв – далековато. Постоянно случались обстрелы, чаще ночные. Регулярно ходили в рейды, охраняли силами своего взвода колонны. В рейд на БТР едут пулеметчик, десант и я – водитель. Там везде стреляют. Один раз вернулись домой, на точку, вылезаем из люка, и тут над нами очередь, аж пыль в глаза пошла от пуль, попавших в ближайшую стену. Весь рейд прошли, а на своем блокпосту чуть не пристрелили. Наш блокпост находился под Кабулом, и основная наша функция заключалась в охране аэродрома. Служил в общей сложности два года и три месяца, из них два года в Афганистане. Мой БТР многое повидал, но в итоге остался невредимым.
На нашем блокпосту постоянно находились четырнадцать человек девяти национальностей – интернационал полный. Так у меня появились друг из Молдавии и друг из Казахстана. Потом долго переписывались, звонили друг другу. Служба прошла для нас без серьезных потерь.
Из армии вернулся и переехал в Новый Сарбай, 35 лет живу здесь. Долго потом на «гражданке» мне снился Афганистан, на протяжении двух лет по ночам выбегал из дома – во сне казалось, что горю в броне. Сначала в колхозе работал водителем, управлял всеми машинами, какие в хозяйстве имелись, и вот уже почти двадцать лет остаюсь водителем школьного автобуса. Всё в рамках свой профессии, только не в броне. Иногда, бывает, нахлынут воспоминания. Недавно возил детей на экскурсию в музей военной техники «Гвардейцы». Там БРДМ стоят – бронированные разведывательно-дозорные машины. На одной из таких, точь-в-точь, я заканчивал службу. Подошел, посмотрел, погладил, аж что-то ёкнуло в груди».
Сергей Коваленко
