В Красносамарском прошла череда мероприятий, посвященных Дню Победы. Особый акцент сделали на поздравление ветеранов. «С каждым годом ряды ветеранов редеют. В нашем поселении остались в живых всего два участника Великой Отечественной войны и 18 ветеранов. Хочется успеть их поблагодарить за ратный и трудовой подвиг», — считает глава поселения Л.И. Юрчакова.
Возраст и недуг не позволили участвовать в сельском празднике ветеранам из Поплавского. Их поздравили отдельно, на дому.
В поселке Поплавский всего одна улица, которая уже с давних пор называется Российская. В годы войны в этом порядке из каждого дома на фронт ушли по два, а то и по три-четыре человека. Вернулись единицы. Сегодня из них не осталось никого. Единственные свидетели тех событий — три ветерана Любовь Ивановна Маслова, Вера Кирилловна Антонова, Евдокия Федоровна Илык. Все три женщины, будучи еще подростками, работали на полях и фермах местного колхоза имени Степана Разина.
«Выжили, потому что были вместе»
Начало войны Вера Кирилловна Антонова и сегодня не может забыть. Ей тогда было десять лет. Они жили в Поплавском большой дружной семьей. Родители — выходцы из Украины, облюбовали эти края, здесь у них родились семеро детей. Но уже в первый год войны из семьи Волошко друг за другом на фронт забрали главу семьи Кирилла Трофимовича и двоих старших братьев. «Брата Николая еще до войны призвали в армию. Он служил на границе и одним из первых принял сражение с немецкими войсками. Старшего брата Ивана призвали позже. Он дослужился до лейтенанта. Оба брата прошли всю войну и вернулись домой живыми, — рассказывает Вера Кирилловна. — Помню проводы отца. Я очень плакала. В тот день вместе с ним на фронт ушли пятеро наших односельчан, после войны домой пришел только один. От отца мы даже не успели ни одной весточки получить, пришла похоронка. Уже после войны школьники из Белграда еще раз нам напомнили об отце. Оказывается, в тех краях были найдены его останки и захоронены в братской могиле. Всего их там лежит 700 человек. Брат Николай уже был там. А недавно еще внук съездил. Привез землю, чтобы положить на могилку на нашем кладбище.
Тогда гибли не только на фронте, но и в тылу. Есть было нечего. Вот люди в поле собирали колоски, которые оставались после уборки. Отравлялись ими и умирали. Говорили, что с самолетов проводилась химобработка полей. И в Красносамарском, и в Малышевке многие так померли. И мы чуть было маму не потеряли. Узнали, что сырые яйца помогают. Вот и выходили.
Нас в семье остались мал мала меньше. Голодали. Мама сама недоедала, между нами всю еду делила — главное, чтобы дети были сыты. Старшие уходили на работу, мне наказывали готовить еду на всю семью. Картошку и жарили, и варили. Желуди ели. Хлеба мы почти не видели. Потому есть хотелось всегда. На огороде горох съедали еще зеленым. Потом — морковку. К концу лета оставался один лук. Зеленых перышков нарвешь, поешь — без хлеба желудок жжет, так и уйдешь с грядки не солоно хлебавши.
Тогда и стар и млад — все при деле были. Мама и на полях работала, и за лошадьми ухаживала. Сестра кур выращивала. Я ей помогала. Мы, ребятня, тогда и в школе учились, и работали наравне со взрослыми. И снопы таскали. И мешки затаривали. И обеды носили в поле. Я даже в Кинель ездила на быках продавать помидоры. Куда посылали, там и работала.
Чуть ли не с первых дней войны в поселке ввели новые порядки. Ночью окна надо было плотно закрывать, чтобы ни один лучик света не выдал Поплавский. Это на случай, если вражеские самолеты до нас долетят. Конечно, война — это большое горе. Целых четыре года она длилась. Но на вечерки все равно собирались. Когда вместе, все ж полегче. Огороды копать, сажать тоже друг дружке помогали. Сейчас такого нет. А вот тогда, может быть, только потому выжили, что все вместе были. Дождались-таки Победы».
После войны жизнь Веры Кирилловны прошла в трудах и заботах. На ферме поначалу была дояркой, потом ее поставили учетчицей. Довелось поработать и оператором в котельной. В 1956 году она вышла замуж. Ее Василий на тот момент в поселке был завидным женихом. Сам работал бригадиром в колхозе. Его брат был председателем колхоза в Домашке (сейчас его имя носит местное сельхозпредприятие). Но семейное счастье Веры Кирилловны длилось недолго: в 48 лет она осталась вдовой. Женщина одна подняла двоих детей. Сын Александр с детства грезил о военной карьере. Стал военврачом. Три года отслужил в Афганистане. Его не стало уже в мирной жизни. В прошлом году Вера Кирилловна схоронила и дочь. Сейчас ее семья — трое внуков и один правнук.«Раньше была большая семья. Нужны были большой огород, просторный дом. Сейчас одна. Но хозяйство не бросаю, работаю, иначе тяжелые мысли одолевают: много горя повидала. Вот посадила огород. Осталось фасоль и тыкву посеять. Курочек держу, — рассказывает ветеран. — Сейчас что не жить, всего вдоволь. И уважение, и почет к нам, старикам, какой! Не забывают. В этом году на 9 Мая уже сколько раз поздравляли! Очень приятно. Всем спасибо».
Старейший житель Поплавского
Старожил Поплавского — Евдокия Федоровна Илык. 4 мая ей исполнилось 93 года. Вся ее жизнь переплелась с историей родного поселка и местного сельхозпредприятия. «Окончила четырехлетку и сразу пошла работать. В 15 лет я уже числилась как полноценный работник. Меня взяли на свиноферму. Это была очень тяжелая работа: на себе лес таскали, пилили, варили корм для свиней.
В тот день, когда война началась, помню, мы пололи подсолнух в поле. Бабы, как узнали, все запричитали. В тот же день первые повестки из военкомата пришли. И, считай, каждый день стали друг за дружкой мужчин забирать на фронт. Очень много молодых ребят забрали. У Курзаевых — двоих, у вторых Курзаевых — двоих, у нас — одного. У Антоновых — двоих. У Быковых — двоих. У Андреевых — двоих. А вернулись немногие. Те, кто были с 25-го, 26-го годов рождения, почти все погибли.
На фронт призывали тех, кто родился с 1897 года по 1926 год. А в нашей семье отец Федор Иванович Альсов был как раз с 1897 года, а брат Иван — с 1926 года. Обоих взяли на фронт. Отец попал вместе со своим другом, Постников его фамилия была. Они еще при царе в армии вместе служили. Постникова направили на пекарню, а отца — на передовую. В свою последнюю встречу они попрощались навсегда. Отец был уверен, что ему не выжить, и попросил друга приглядывать за семьей. Через три месяца Постников вернулся в поселок с воспалением легких, уже в стадии туберкулеза и скончался дома. Отец остался в живых. Брат всю войну прошел связистом, тоже вернулся живой.
В тылу хоть и не стреляли, но тоже было тяжко. Помню, мы с нашего тока возили зерно в Тростянку. На быках по пять центнеров хлеба два раза в день. Сами грузили подводы, сами разгружали. В Тростянке еще надо было груз перетащить через трап. Положат тебе на спину мешок, и ты идешь по доскам, держишь равновесие. Один раз пришлось просо таскать. А оно как вода: то туда занесет, то сюда. Я не удержалась и упала с трапа с этим мешком. Работали так, что кости трещали, но ничего, не переломились.
В войну к нам поселили семью эвакуированных по фамилии Денисенко. Они были из Кривого Рога, муж — офицер, на фронте воевал. Женщина во время родов скончалась. У нее старший сын остался. Его звали Толя. Мы написали нашему отцу письмо, что нам делать с ребенком. Нам и самим было тяжело. А папа ответил: «Четверо выросли, и пятый вырастет». И мы этого мальчика оставили. Так он у нас всю войну прожил. Мама в наш хлеб добавляла и лебеду, и молотую картошку, чтобы на дольше хватило, а ему буханочку чистого пекла — все же сирота, жалко. Когда уже Кривой Рог освободили, мы написали к его родственникам. Они оказались живы. За мальчиком приехал его дедушка. Мы с мамой поехали его провожать в Кинель. Он вцепился в маму: «Баба Маша, я никуда не поеду».
Я сама почти до конца войны проработала свинаркой. Ушла, потому что свиней было нечем кормить. И меня сразу в армию призвали. Тогда ребят не осталось, и всех подряд забирали. Вот и меня проводили. Переночевала на пересыльном пункте. Утром встали, как и подобает в армии, по команде «Подъем». Уже стоим на перроне. Вот-вот грузиться. И тут из военкомата пришли с сообщением — брать только тех, кто с десятилетним образованием. А про меня еще знали, что я ухаживаю за эвакуированным мальчиком. Вот и отпустили. А там уже и война закончилась. Победу встретила в поселке. В тот день кто радовался, а кто плакал: много народу погибло. Не дай Бог пережить никому то, что на нашу долю тогда выпало».
Все стены в доме Евдокии Федоровны в фотографиях. На них и дети, и взрослые. Одни снимки пожелтели от времени, другие — черно-белые, есть и цветные, красочные. «Здесь — вся моя родня, — говорит ветеран. — Почему фотографии на стене? Мне так нравится. Веселее. Посмотришь на них, будто поговорила. Это вот мы с мужем сидим. На том снимке — свекор со свекровью, Алексей и Домна. Я с ними 38 лет прожила. Не ругались, жили дружно. Они мне помогли детей поднять. Это дети, внуки да правнуки. У меня трое детей, внуков четверо, правнуков тоже четверо. Уже и праправнучка есть, Варя. Ей только четвертый год пошел. Приезжала поздравить меня с днем рождения. Она цветочек сорвала и мне принесла: «На, баба Дуся, это тебе». Кто ни придет ко мне домой, все через фотографии знакомятся со всей моей семьей».
Евдокия Федоровна великая труженица. На заслуженный отдых она ушла в 60 лет. Ее трудовой стаж 42 года. И все это время работала в колхозе имени Степана Разина. Заслужила много наград. Главная — орден Знак Почета. В 1956 году как победитель соцсоревнований была на ВДНХ. Сегодня трудовые подвиги Евдокии Федоровны — гордость всей ее семьи.
Татьяна ДАВЫДОВА.
Фото Е. Мусогутова.