В жизни Веры Васильевны Милюткиной все сложилось, как в пословице: «Где родился, там и пригодился». Она коренная жительница поселка Бугры: здесь родилась, выросла и прожила уже 80 лет, больше половины из них она проработала в местном сельхозпредприятии.
Вся жизнь Веры Васильевны прошла в трудах. Для отдыха нет времени и на пенсии. Двор полон птицы плюс огород — 40 соток. Кроме того, она ухаживает за старшей сестрой, ей 92 года, и растит внучку Настеньку. Дел невпроворот. Видимо, поэтому и старость обходит Веру Васильевну стороной: крепкий стан, волосы еле тронула седина — по внешнему виду ей никак не дашь 80 лет. Возраст выдают только руки, они огрубели и потемнели от работы. «У меня всегда было большое хозяйство. Пока сама моложе была и сын со мной жил, держали и коров, и овец, и птицу. Три года назад перестала. Теперь хозяйство развел сын, а я держу гусей и кур. И в поселке только в двух дворах остались коровы: молодежь ездит на работу, им некогда, а нам, старикам, не под силу уже, — рассказывает Вера Васильевна. — Огород у меня раньше больше был: во времена Хрущова отрезали 15 соток. Как тогда осталось у меня 40 соток, так до сих пор их и обрабатываю».
Главная забота Веры Васильевны сегодня — ремонт дома. Это настоящее родовое гнездо семьи. Его построил еще ее дед, Андрей Алексеевич Милюткин. Он родом был из Сырейки. Во времена Столыпинской реформы в 1911 году его вместе с другими односельчанами отселили сюда «на отруба». Свою новую родину первые переселенцы назвали Бугры из-за холмистой окрестности. История родного края в памяти Веры Васильевны переплелась с семейной хроникой, и сейчас уже трудно разделить, где личное, а где общественное. «В Буграх колхоз образовали в 1929 году. Сначала назывался «МОПР», потом — и 40 лет Октября, и имени Молотова, — вспоминает женщина. — У нас было все свое — и школа 4-летка, и клуб, и ток, и сенница, и МТФ. Сейчас от тех строений уже ничего не осталось. Да и коренных жителей осталось домов 10. Все остальные приезжие или дачники. А в мою молодость в Буграх было 60 крепких подворий. И в каждой семье по 5-6 детей. Нас у родителей было семеро, выжили четверо: сестры Ираида и Валентина, брат Виктор и я, средняя среди них».
Вера Васильевна немногословная рассказчица: свое повествование ведет без лишних эмоций, но о войне и сейчас не может вспомнить без слез. «Когда война началась, мне пять лет было. Я с 1936 года. С того времени у меня ничего не сохранилось в памяти. И отца не помню, — рассказывает Вера Васильевна. — Поначалу на фронт брали одну молодежь. Тех, что постарше, не трогали. Так, отец Василий Андреевич Милюткин пошел добровольцем. Ему тогда было уже 40 лет. А в июле 1943 к нам пришла похоронка. Он воевал под Москвой, был ранен. Его увезли в госпиталь в Ярославской области. Там он и погиб от ран. В 1987 году мы ездили туда на братскую могилу, где отец был похоронен: нас пригласили на открытие памятника.
На фронт из поселка многие ушли, да вернулись не многие. Войну прошел и председатель нашего колхоза Михин Александр Иванович. Мы еще маленькие были, он живой вернулся. И снова стал работать председателем.
Мою старшую сестру Ираиду тоже забирали через военкомат. Они окопы рыли под Рязанью. Оттуда только вернулись, забрали в ФЗО. Там кого учили на трактористов, кого на станках работать. Сестра пошла на токаря.
А в колхозе тогда работали одни женщины да дети. В поле, помню, снопы вязали, а потом их в скирды складывали, и только зимой молотили. Где силы брали: ведь жили впроголодь… В Сырейке было такое, что люди по весне в поле пошли собирать колоски, которые остались после уборки под зиму. Тогда там очень много народу потравилось и померло. У нас в поселке жили тем, что давал огород. Мука была ржаная. Намешаем с тертой картошкой. Мать на противне испечет в печке лепешки. Ничего, выжили на картошке, на свекле да на тыкве».
На троих один букварь
«В школу я пошла в 1943 году. В Буграх учились до 4 класса. У нас первой учительницей была Дарья Леонтьевна. Она к нам приехала из Малой Малышевки. Детей училось много, на всех книжек не хватало. На троих приходилось по одному букварю и родной речи. Тетрадок вообще не было. Мне брат нашел бумагу какую-то, расчертил ее, чтобы я могла учиться писать. Дома уроки делали с «мигушками». В пузыречек керосин наливали. Туда вставляли железную трубочку, набитую ваткой. Ваточка пропитывалась керосином и горела. Вот и все освещение было. Электричество в наши дома провели уже после войны в 1947 году: на октябрьские праздники всем по одной лампочке повесили.
Мы с большим желанием учились. Чтобы родителей вызвать в школу, такого не было. Дети есть дети — мы и озоровали. Нас и за дверь выставляли. «Простите, — заходишь к учителю. — Только маму не вызывайте». Учителя прощали, они же понимали, что мы дети. Что мы видели в войну, нет ничего. Зимой учились, а летом работали в колхозе.
В Сырейке окончили семь классов и все пошли в колхоз работать. Кто хотел учиться, после лета написал заявление в школу поселка Усть-Кинельский. Из дома уходили в воскресенье утром. Соберемся человек пять, наперевес мешки, и пешком шли напрямки в СХИ. Неделю учились и жили на квартире. Возвращались в субботу вечером. Я училась средне, отличницей не была. Из моей семьи я одна окончила десятилетку. Тогда и в селе тех, кто окончил 10 классов, было по пальцам перечесть».
Осталась в Буграх
«После десятилетки мы, три девчонки, хотели поступать в техникум, чтобы учиться на бухгалтеров. Подали заявление. Но у нас мама тяжело заболела, и мне пришлось остаться в Буграх. Нужно было за ней ухаживать. Колхозу с детства летом помогала, а с 1959 года уже стала полноценным работником. Устроилась работать в поле. А через 10 лет меня взяли в МТФ. Там и дояркой, и телятницей была.
Тогда в Буграх было много молодежи. И в компании гуляли, и в клуб ходили, и плясали — все было. В нашем клубе вначале кино показывали, потом под пластинку или гармошку танцы проводили. Ходили в Сырейку пешком три километра. С работы придем, нарядимся и пошли. В 4 часа оттуда являемся. А в 6 на работу уже идти. Ничего, работали.
Мои ровесники все уехали из Бугров, кто в ФЗО, кто на завод, кто учиться. А потом и вовсе целыми семьями стали уезжать. В поселке газа не было, отапливать дома дровами тяжело. В городе квартиры давали. Вот и разъехались. Некоторые приезжают летом, смотрят на свое родное село. Сейчас из моей ровни в Буграх — я одна, больше нет никого. А моя сестра самая старшая по женской линии. Ей уже 92 года.
Не жалею, что в колхозе осталась. Здесь свободнее жить. А в городе народ, один народ. Мы весело жили, хоть и бедно. Все дружили».
В родных Буграх Вера Васильевна встретилась и со своим мужем Яковом Ивановичем Абашиным. Вместе они прожили четверть века и воспитали сына Владимира. Он и сейчас не оставляет мать: помогает по хозяйству. Не дает скучать Вере Васильевне и внучка Настенька. Пока в доме звучит детский смех, семья жива и у неё есть будущее.
Фото Е. Мусогутова.