Матерью не рождаются, матерью становятся, обретая с рождением ребенка особую душевную зоркость, умение понять и почувствовать своего малыша, быть терпимым и терпеливым, ведь любить и растить детей — сложная наука. Евгения Теплякова — мать шестерых взрослых детей — постигла её в совершенстве.

Росла Женя тоже в многодетной семье. И было их тоже шестеро — четверо братьев и две сестры. Во время войны два брата погибли. У одного остались сиротами двое детей, потому что вскоре после похоронки заболела и умерла их мать. Попали они в детдом, да пробыли там недолго — сбежали к бабушке. И стало в этой семье опять шестеро детей. Может, и было это знаком, предопределяло что-то в судьбе Жени. Ведь всё сложилось не так, как задумывала она, жизнь пошла по другому сценарию. Вместо костромского медучилища, куда подала она документы после седьмого класса и откуда уже получила вызов, попала по комсомольской путевке на строительство  Нижнетагильского металлургического комбината. Не то что учиться в Костроме, но даже доехать туда было не на что. В их крутогорском колхозе денег не платили — работали за трудодни, вот отец и уговорил её отказаться от мечты о медицине. А Жене так хотелось стать врачом, чтобы вылечить больную мать, чтобы облегчить страдания отца, вернувшегося с войны с простреленным легким.

На Нижнетагильской комсомольско-молодежной стройке Женя работала каменщиком. Училась в вечерней школе. Но в 9-м классе пришлось бросить — упала со строительных лесов и получила такое сотрясение мозга, что полтора месяца пролежала в больнице, ни читать, ни писать не могла.

Несмотря на все трудности, жилось там весело — народ молодой, полный сил, слегка ошалевший от пьянящего воздуха свободы: страна медленно восстанавливалась после страшной войны и сталинской диктатуры. Каждый вечер на площадке перед общежитием устраивали танцы, даже на работу ездили с баяном — пока до стройки доедут, напоются от души. Теплым августовским вечером на танцах и познакомилась Женя со своим будущим мужем Леонидом Тепляковым. Только представился он почему-то так: «Лёшей меня зовут». Наверное, имя это звучало мягче, тише, поэтому и нравилось ему больше. Он ведь и сам был мягким и добрым человеком. Как и остальные тагильские строители, приехал он туда, спасаясь от нищеты. Отец на фронте погиб, мать парализовало. Жить на пенсию в 28 рублей было невозможно. Окончив 10 классов, поехал на ударную комсомольскую стройку, чтобы заработать. Евгения Сергеевна вспоминает сегодня: «Мне Лёша сразу понравился. Красивый, обходительный, на баяне играл. Многие девушки на него поглядывали. Но у нас с ним любовь с первого взгляда была. А он у меня — однолюб. Только вот тогда такое время было, что о любви как-то не думали, не говорили. Хотелось прежде всего надёжности, основательности. Я поначалу больше жалела Лёшу. Он приехал на стройку летом. Зима подходит, а тёплых вещей у него нет. Я из своей шали шерстяной — большая такая, как плед, — сшила ему носки, варежки, шарф. Потом костюм ему купили — сложили две наших зарплаты. Со следующих зарплат мне пальто справили. Год мы с ним встречались — 3 июня расписались. Купили бутылку портвейна, банку маринованной капусты, посидели со свидетелями  нашими — вот и вся свадьба… И прожили мы вместе 46 лет. Восемь лет назад умер мой Лёшенька. Так мне тоскливо, одиноко без него. Ребятишки все рядом — в Сырейке живут, только старшая дочь — в Кинеле. У меня уже девять внучек, два внука, две правнучки, один правнук. Вроде бы и некогда скучать. Только пусто мне без Лёши. Вот и живу теперь воспоминаниями. Мы с ним хорошо жили. Никогда я в свой адрес грубого, матерного слова от него не слышала. Начнём ссориться — он уйдёт куда-то, возится с чем-нибудь на подворье. А потом зайдёт и как ни в чем не бывало разговаривает уже о другом. Ну, я к тому времени уже и успокоилась, поостыла».

Евгения Сергеевна признаётся, что до сих пор не может привыкнуть к тому, что не надо куда-то бежать, торопиться, успеть переделать массу дел. Жизнь устроенная, комфортная. А ведь им трижды пришлось менять место жительства. После Тагила был Сердобск в Пензенской области. Снимали крохотную комнатку — 8 квадратных метров. Из мебели — кровать: четыре чурбака, на них — доски, на досках — газеты в несколько слоёв; стол — старая школьная парта. Печку топили древесной стружкой. В Сердобске родились Ольга и Олег. Ольге служило кроваткой цинковое корыто, которое почему-то называлось «Дружба».

Потом переехали в Никольск Вологодской области — на родину мужа. Через два года перебрались в родную деревню Евгении Сергеевны Крутая гора. Там у Тепляковых родились Светлана и Сергей. И только в 1968 году обосновались окончательно — в Сырейке. Здесь родились Саша и Юля.

«Трудно, конечно, было поднимать шестерых детей, — говорит Евгения Сергеевна. — Мы всегда большое хозяйство держали, большие огороды сажали, чтобы всё своё было. Всегда много работали — и мы с мужем, и дети — по хозяйству, по дому. Я с ними всегда как со взрослыми разговаривала, советовалась, каждую покупку мы вместе обсуждали. Форму школьную девчонкам покупала на три года вперед — складочки нашью, чтоб укоротить, а потом распускаю их постепенно. Мы с Лёшей никогда попусту не кричали на детей, нотаций нудных им не читали, просто старались жить и работать по совести, к людям относились по-доброму. Наверное, это и было лучшим уроком, самым полезным нравоучением».

Ольга Леонидовна Юровских (Теплякова):

— Оказывается, очень трудно найти слова, чтобы  рассказать, как хотелось бы, о своей любимой маме…

Добрая, отзывчивая, красивая, стильная, родная, любимая, несравненная, очаровательная… Никогда не видела маму без макияжа, непричесанной... Женщина, у которой шестеро(!) детей. Денег, конечно, не хватало, но она всегда придумывала что-то, перешивала, вышивала. У нее свой стиль в одежде, к чему приучила и нас. Причем у нее всегда получались наряды, которым очень завидовали мои подружки. В школе я всегда получала самые лучшие призы за новогодние костюмы, которые она умудрялась шить по ночам.

Дом всегда был открыт для всех... Для наших одноклассников, для родственников, для друзей. Всех умудрялись накормить, напоить чаем и еще с собой что-нибудь дать.

В общем, у меня очень добрые воспоминания о детстве. К домашним животным относились, как к членам семьи, я до сих пор помню всех наших кошек, собак, коров по именам.

С нами 20 лет жила папина мама, бабушка Клава. У нее были парализованы левые рука и нога, она плохо говорила, Думаю, немного женщин могут сказать, что прожили со свекровью под одной крышей 20 лет, не ссорясь и заботясь о ней.

И еще мама всегда поддерживала авторитет папы. Самый главный, самая последняя инстанция. Хотя сейчас я понимаю, что папа был еще добрее и мягче ее.

Вырастить шестерых детей — это, конечно, огромный труд обоих родителей. И так здорово, что  есть братья и сестры, племянники, внуки, большая семья.  И так хочется, чтобы наша мама жила как можно дольше, чтобы было куда прийти со своими  сомнениями,  просто посидеть рядом,  посмотреть, какие выросли цветы около дома, просто побыть ребенком. Пока живы наши родители, мы — дети. Ну и что, что сами уже бабушки и дедушки.

Татьяна ПАХОМОВА.

Фото из архива семьи Тепляковых.