В годы Великой Отечественной войны из одного Красного Ключа на фронт было призвано примерно столько жителей, сколько из остальных населенных пунктов Богдановки, вместе взятых. Из той боевой гвардии  поселка ни один не дожил до нынешнего юбилея Победы. Редеют и ряды тех, кто держал трудовой фронт: в живых остались всего 8 тружеников тыла и детей войны. Накануне 9 Мая мы встретились с Лидией Васильевной Лобода. Она одна из старейших очевидцев событий 1941-1945 годов: в свои 88 лет женщина отчетливо помнит дни военной юности.

В своем маленьком доме Лидия Васильевна Лобода из Красного Ключа не чувствует одиночества: на столе, стенах, шкафах — везде фотографии самых близких ей людей. Семья Лидии Васильевны большая: пятеро детей, восемь внуков уже определились в жизни и растят девятерых правнуков. А в центре этого цветного калейдоскопа счастливых смеющихся лиц выделяется поблекшая черно-белая фотография — снимок отца Василия Ивановича Дьяченко. Его, как партийного, первым в поселке призвали на фронт. Как сложилась его судьба, семья до последнего не знала: он числился в списках пропавших без вести. Только в этом году внуки выяснили, что их дед в 1942 году воевал на Калининском фронте и погиб. Для Лидии Васильевны даже такие скудные сведения — большая находка, она бережно хранит распечатку военного документа. «Раньше я покрепче была: могла держаться, не плакала. А сейчас не могу. Вспоминаю, что пришлось пережить, и плачу. Смотрю на военную фотографию отца, опять слезы сами собой катятся. Как тогда могли терпеть? Не знаю. Ведь сколько горя выпало, какую беду пережили», — рассказывает женщина.

Сейчас по всей улице, где живет Лидия Васильевна, стоят дома ее детей: они все вернулись к своим корням. А вот в 1925 году глава этого большого семейства Василий Иванович Дьяченко в Красном Ключе был чужаком: он вместе с супругой Аграфеной Семеновной, как и многие в поселке, переехал из Харьковской области. На новом месте трудолюбивые украинцы быстро обзавелись хозяйством. Здесь семья Дьяченко обросла детишками: в Красном Ключе родилась и Лидия, и ее младшие братья. Детская память сохранила момент образования колхоза в поселке. Тогда любимцев девочки, коня Серко и лошадь Зорьку, в числе остальной живности с личного подворья отвели на общественный скотный двор. Глава семейства иначе поступить не мог: он, аграрий по образованию, сразу же после основания колхоза был привлечен в актив и назначен семеноводом. Особая страница в детских воспоминаниях Лидии Васильевны — смерть матери. «У мамы были голубые-голубые глаза. Она на моих руках скончалась. Я тогда этого не понимала: мала была еще, — рассказывает женщина. — Нас осталось трое у отца, и он привел в дом из Богдановки мачеху Клавдию Григорьевну. Она очень хорошая была: строгая, но любила нас. Когда отца в первых рядах взяли на войну, нас хотели в детдом забрать. Ведь у мачехи только младший сын был родной, а мы-то трое старших — чужие. Но она приехавшей комиссии сказала: «Они мне как родные. Какие бы мои годы ни были, я их в детдом не отдам. Я к ним привыкла, мне их жалко, как своих». Так и не отдала нас, вырастила сама».

Этот поступок мачехи затмил остальные события. Лидия Васильевна не помнит, как 22 июня 1941 года по радио объявили о войне, как по колхозным полям через нарочных разлетелась горькая весть. Привычная жизнь в одночасье рухнула. В 14 лет девочке пришлось повзрослеть. Несмотря на способности, о продолжении учебы не было и речи: в колхозе каждые рабочие руки были на счету. Ее, как самую смышленую, определили секретарем к уполномоченному, присланному из района. Сегодня 88-летняя женщина уже не помнит азбуку Морзе, но тогда она с легкостью освоила её: передавала и принимала шифрограммы. Не в тягость были и дополнительные обязанности: с утра — наведение чистоты и порядка в правлении, потом — целый день в поле или на току. А вот раздавать повестки односельчанам, призванным на фронт, было тяжело.

«Повестки всегда приходили ночью, — вспоминает Лидия Васильевна. — Я их принимала, и сразу же надо было разнести по адресам: наутро люди уже должны были явиться на сборный пункт. Им на сборы и расставание давался только остаток ночи. Вот мы с братом Валентином ночь-полночь и ходили по домам. Постучишься, отдашь повестку — вся семья в слезы. У нас в Красном Ключе сложилось так: сколько бы человек ни уходило на фронт, собирались всем селом и провожали их до горы. Из тех, кто ушел в первый год войны, никто не вернулся».

 Тогда все жили ожиданием треугольников с фронта. В своей семье Лида была главным чтецом весточек от отца: мачеха не умела ни читать, ни писать, а младшим пока не доверяли. Девочка каждую строчку знала наизусть: когда в 1942 году перестали приходить письма с фронта, нет-нет да и перечитывали старые. Позже из военкомата пришла справка, что Василий Дьяченко пропал без вести. Семью не обошла и другая беда – голод. Его вкус Лидия Васильевна не может забыть по сей день: «Тогда работали и старые, и малые, но ничего за это не получали: все отправлялось на фронт. Тяжелее всего приходилось весной, когда картошку посадим, все посеем. И в погребах ничего не оставалось, и в амбарах — пусто: нет ни зерна, ни муки. Трава еще толком не выросла. Когда уже невмоготу становилось, подсылали к уполномоченному младшего брата Николая (мы были старше — стеснялись): тогда в колхоз привозили продукты для тех, кто голодал. Вот он выпросит кирпичик хлеба, мачеха разделит его на маленькие кусочки, чтобы надольше хватило. Выдавала нам помаленьку. А как трава появлялась, можно было жить: ели и крапиву, и лебеду. Снытка нас очень выручала: ей и кормились, и лечились».

Весна 1945-го тоже была голодной, но не такой горькой: везде только и было разговоров, как о скором конце войны. День Победы Лидия Васильевна и сегодня считает самым памятным в своей жизни: «Кто-то нам сказал, что война закончилась, мы с Валентином сразу побежали к соседям: у них рупор был. А там уже людей набилось в избу, чтобы только самим услышать эту новость. Как в сводках сказали, что наши победили, мы с братом обнялись и заплакали. Все вокруг радовались, целовались, а мы так и стояли: война-то кончилась, а отца нет. И радость, и горе».

В Красном Ключе нет дома, куда бы ни заглянула война. Точных цифр и поныне нет: поселок тогда входил в другой район. В подсчетах затрудняются и старожилы. Ведь для многих война длилась больше, чем пять лет. Будущий муж Лидии Васильевны Павел Афанасьевич Лобода вернулся в родное село только в 1948 году. В общей сложности он около 10 лет скитался по фронтовым дорогам. Перед войной ему выпало пройти срочную службу, а после — восстанавливать страну после разрухи. Мирная жизнь Лидии Васильевны прошла в трудах и заботах. Она была и телятницей, и свинаркой. Каждое лето обрабатывала свеклу на полях. Но такая работа для нее была только в радость. Лишь бы не было войны…

Татьяна ДАВЫДОВА.

Фото Е. Мусогутова.